Дмитрий Матковски: вчера и сегодня

Недавно молдавский парламент  принял благое решение провозгласить 2014 год – годом Дмитрия Матковски.

Нам предоставлен прекрасный повод подумать, какие уроки мы извлекли рядом с этим неординарным писателем. Чем он нам был интересен  вчера. И чем интересен сегодня.

Начну со вчера: в 1989 году газета «Советская Молдавия», отмечая 50-летие Дмитрия Матковски, опубликовала мой маленький очерк  о нем – «Монолог».

Привожу его слово в слово:

«Конечно, чтоб написать о нем сегодняшнем — прозаик, поэт, драматург, публицист, редактор «Нистру», народный депутат СССР, о котором его доверенное лицо как-то сказала: «Он наша совесть и честь» — наверное, нужен не мой, а более богатый запас впечатлений: мы с ним в сущности мало знакомы. Но в жизни бывают такие встречи, такие редкие и особые люди, которые входят в твое сознание и остаются там навсегда. Таким для меня оказался и Думитру Матковски.

Наше знакомство началось с пьес.

Где-то в начале семидесятых — я после двухлетней болезни вернулась работать в коллегию Министерства культуры и прямо с порога бросила первый жадный вопрос: «Ну, что у нас новенького?!». А мне в ответ: ничего, рядовая текучка, конкурсы, авторы, планы, Вениамин Апостол ставит новую — вторую — пьесу Матковски, называется «Председатель». Первая пьеса у автора не получилась: затянуто, многословно, действия нет, не пьеса — сплошной монолог. И, конечно, такую театрам не предложили, но начинающий драматург оказался не трус, рванул в Москву, и ВААП издал его пьесу, можешь прочитать, если хочется. В ворохе канцелярщины приметила серую, специфического формата книжечку ВААП, потянула, глянула на название и вдруг прочитала вслух, вытянув каждую гласную:

— «Ко-ло-ко-лаа-а за-каа-та»... А что? Красиво.

Вот с этой фразы и начался для меня драматург Матковски.

Обе пьесы я прочитала залпом, одну за другой. И, конечно, сразу увидела, что обе не без изъянов, и, действительно, их можно было критиковать. Но сразу же было видно еще и другое: их написал талантливый человек. У него многое как бы врожденное:            чувство и формы, и меры, и соразмерности всех частей. Пьесы были реалистичными до буквальности, сколок жизни, но в каждой из них бушевала такая поэзия, что, казалось, сквозь внешнюю видимую жизнь смотрит другая: тонкая, нервная, неуловимая. И прочитать эту жизнь можно было одним — душой.

Так, например, в «Председателе» во всю пьесу воет метель, заметает дороги, навевает тоску и тревогу на самых разных людей, и они, томимые безотчетным предчувствием непоправимого, места себе не могут найти, уходят из теплого дома, сквозь пургу и заносы бредут к председателю — а председателя нет, уехал и почему-то долго-долго не возвращается — и весь этот длинный день в его конторе на все лады открываются, закрываются, скрипят, хлопают двери, кто-то уходит, кто-то другой приходит, сидят, топчутся, мнутся, вздыхают, остановившимися глазами глядят на огонь в печи, вспоминают как бы не очень существенное, и вдруг разгулялись во весь размах — есть такое безудержное веселье: предвестник беды — и даже пурга как бы тоже включилась в него, рассвистелась, разбушевалась, пугала собой, будто сама природа теряла кого-то ей дорогого и завыла с тоской об этой утрате...  И в конце концов пьеса, повинуясь вот этой внутренней логике, из истории про убийство председателя превратилась в писательский монолог об уникальности и самоценности человеческой жизни. Сделалось самое сложное в литературе: сквозь героев, их слезы, улыбки, вопросы к себе, сквозь интересное и не очень, сквозь лица людей, живших когда-то, сквозь облик чужой и прошедшей жизни — прорвался голос писателя, нашего современника, и столько тревоги и боли о жизни вобрал этот голос, столько тревоги и боли…

Шли годы, и Думитру Матковски, как бы ощущая непреодолимую потребность выговориться до дна, пишет пьесу за пьесой:    «Колокола заката», «Председатель», «Древо жизни», «Отец», «Азбука», «Троица»...

Он окончательно укрепляется в своих пристрастиях, и в пьесах как бы уже навсегда поселяется обычное сегодняшнее село с его повседневностью, будничными делами, «негероическими» героями: крестьянин, крестьянка, строительство дома, семейные вздохи, жужжание школьных дел, пьяный кураж главы семьи, встреча бывших фронтовиков, молдаванина и сибиряка... Словом, самая-самая что ни на есть дремучая каждодневность, текучка жизни, серая проза, конвейер, как бы давно уже надоевший и слуху, и глазу, и сердцу зрителя. Но пока он ползет и тянется от одного житейского события до другого, с какой-то неизъяснимой тоской начинаешь вдруг открывать, сколько непоправимого происходит в жизни: умирает любовь и спивается когда-то любимая женщина; уезжают из отчего дома дети, а их старики-родители, как какие-то сироты без корней, остаются в таком глухом одиночестве и немоте, и вдруг с такой силой то нежности, то ярости, то тоски гоняют в себе разговоры с детьми, что их сердца не выдерживают и разрываются; и даже директор школы, надежнейший из людей, однажды с отчаянием открывает, что все труды его зря, он сеет на камне, в какой-то песок вытекает азбука человечности, усохла и так оскудела добрая сила жизни, что душе уже и не на что опереться.

И все это совершается в пьесах без трагических криков, ухищрений сюжета, литературных красивостей, так беззвучно и монотонно, будто незримая злая сила, жуткая тля или ржа, выедает из жизни душу, и она без души, как дом без хозяина, опустошается, оседает, трещит, валится, сыплется.

Сегодня много пишут о прошлом, и все уже знают, каким нетерпимым было оно к любому правдивому слову. А приемы, как уничтожить неугодную пьесу, были так отутюжены, что вот я, например, — вроде не самая глупая, и как писатель тоже хлебала из этой же чаши, и работала в Министерстве культуры, вроде что-то могла увидеть поближе и понимать — но и я не всегда могла уловить, что из чего происходит: пьесу кромсают, не пущают в театр, а какой «сатана правит бал» — узнать невозможно. И вот чувствуешь себя единственной виноватой, и при встрече с Матковски опускаешь глаза, и хочешь что-то сказать, но молчишь, слов боишься.

И все-таки...

Все-таки сломленным или униженным Думитру Матковски я не помню. Он мужественно нес свой писательский крест, и когда его травили — не раскисал, а когда побеждал — не хвастал. Он до конца защищал каждую свою пьесу: спорил, сопротивлялся, искал объяснений с самым высоким начальством, и даже когда его заставляли что-то вычеркивать, скрипел зубами, вычеркивал — даже мог поменять «черный» финал на «светлый» — только бы пьесу пустили в театр! И это тоже была борьба: его пьесы были заквашены на правде, и сколько ее ни вычеркивай, она все равно оставалась и волновала людей, и молдавский национальный театр, в те годы лишенный Иона Друцэ, добрый десяток глухих длинных лет держался драматургией Матковски. Он был для нас  и «кафедрой, и трибуной», и адвокатом родной молдавской земли и народа.

Глядя на Думитру Матковски еще и еще убеждаюсь, что у природы случайностей не бывает: он создан из удивительно цельного и благородного материала. В нем все подогнано как бы без швов: и внешняя красота, и чуткость, и поэтическая взволнованность, и житейская трезвость, и редкое труженичество. Он сразу и поэт, и крестьянин.  В нем и возвышенное, и земное. В его пьесе «Древо жизни» есть прекрасная сцена чистки колодца: движение к глубине, утоление жажды, самоочищение природой.  В нем самом тоже чувствуешь что-то похожее. Всем своим обликом он удивительно напоминает лучших своих героев: Председатель, Отец, Учитель… Он даже среди ровесников  - старший. Будто сама природа предначертала ему высокое светлое предназначение: возвысить достоинство жизни и человека.

Видно поэтому его монолог, в какой бы форме он ни звучал – поэзия, проза, публицистика, драматургия – очищает и укрепляет наши сердца, и постоянно ждешь его продолжения…Лидия Латьева».

Таким я видела  Дм. Матковски вчера.

И вот промелькнули быстрые годы, и много воды утекло с тех пор, как был написан мой очерк.  Ушел из жизни герой «Монолога».  Ушло целое поколение художников, звавших нас к созиданию жизни. Очищение  человека природой  не получилось. Наоборот. Разрушительные процессы, зачатки которых писатель с  тревогой предчувствовал, сегодня цветут пышным цветом.  И мы, былые его читатели, в своих каждодневных битвах против всего и всех   растеряли «азбуку» человечности, а вместе с ней исчезли и былые герои,  звавшие нас  к созидательному развитию – Председатель, Учитель, Отец.  Общая связь между людьми – порвалась. Загнанный в одиночество человек только и слышит со всех сторон одно: кризис.

Кризис экономический,  кризис семьи, финансовый кризис и политический,  кризис  психики человека, кризис всех былых ценностей, на которых веками строилась жизнь. Мы уже дожились до того, что стали насиловать собственную природу, выдавая мужчин за женщин и  –  в самых, казалось бы, развитых государствах – вдалбливать это уродство как норму в умы и сердца народов. Наша хваленная цивилизация может гордиться одним:  изобретенным ею оружием. Способным  в какую-то пару минут очистить матушку Землю от человечества,  заодно уничтожив ее самою.

И все это происходит на фоне таких чудовищных катаклизмов – природных и техногенных – что мысль о конце света,  вчера еще нами воспринимаемая как болтовня распоясавшихся  СМИ, сегодня звучит как реальность.

Состоянием человека сделался страх.

По утрам открывая инет, я вижу, что человек - в какой бы части планеты ни жил -  боится всего: безработицы (предвестницы самых кровавых войн), наводнений-пожаров-землетрясений-взрывов АЭС, эпидемий и террористов,  слепой, маниакальной алчности  власть предержащих… боится себя самого и хватается кто за что: кто за наркотики, кто впадает в  депрессию, кто  расширяет статистику самоубийств, кто в ужасе ищет спасение от грядущих кошмаров, пополняя ряды выживальщиков, строящих бункеры, скупающих замки и отдаленные острова, (хотя, казалось бы, от чего мы можем спастись? от атомной радиации? от эпидемии, вызванной химическим оружием? от столкновения материков? от таянья льдов? от недостатка воды и лесов?!..), а кто разжигает бунты против своих же правительств, распаляя в народе лютую злобу всех против всех,  ища в разнузданном варварстве  решение всех проблем.

Мир становится неуправляемым.

И что особенно удивляет в этом новом состоянии мира – удивляет  та быстрота, с какой нарастают разрушительные процессы. Похоже, сама природа бунтует против нашего варварства, угрожая смести все человечество или…

Или?!..

Что она хочет от нас?!

Чтоб ответить себе на такой вопрос, я все эти годы рылась, читала самые мудрые книги, сопоставляла, анализировала, соглашалась и отвергала, я неустанно, отодвинув все житейские интересы, жадно искала, искала, искала… Изначально понимая одно:  природа в своем развитии настроена на добро, эволюция человечества не может закончиться крахом. Значит, своими накатами природа зовет нас к чему-то, к каким-то поступкам, к какому-то пониманию, к какому-то новому знанию, к осознанию зла, в котором живем, и ответ на причины  всех  катаклизмов – от общественных до природных -  лежит где-то рядом.

И что ж я открыла в этих своих изысканиях?

Прежде всего, открыла простое.

Открыла, что кризис, загоняющий человечество в безысходность - это не  безнадежная тупиковая ситуация, как мы его понимаем. Само  слово – кризис – в переводе с греческого звучит  как поворотный пункт, а  китайский  иероглиф этого слова заключает в себе два разительно противоположных  смысла: опасное время и время возможностей.

Два смысла!

Значит, если один из землян при звуке этого слова трусливо вбирает голову в плечи или хватает в руки топор, или глотает наркотик, то другой ощущает его как требование природы разобраться, какие возможности предлагает она человеку для выхода к созидательному развитию.

А разобраться в этом – к моему изумлению – оказалось не так-то и трудно.

Так как сегодня, удивляя своим обилием, нам открываются древние знания о мироздании. О едином плане творения. О законах, какими природа управляет жизнью вселенной. Мудрецы, познавшие эти законы, нам говорят, что   природа и человек – это единое целое, один организм, что каждый из нас является – частью природы. Не покорителем и венцом, кем мы, человеки,  амбициозно привыкли считать себя, бессмысленно кроя жизнь по своему разумению, а именно – частью! Как частью нашего тела является каждая клетка в нем. И, если клетка работает на все  тело,  то тело будет здоровым, радостным и цветущим. А, если хотя бы одна неразумная клетка, ощущая себя венцом (борцом, покорителем, перестройщиком мира, финансовым воротилой) начинает грести под себя любимую, пожирая другие клетки (что успешно делаем мы), то она становится раковой. И в конце концов, погибает сама и губит все тело.

Именно к  этому – жить как разумная клетка – и призывает нас древняя мудрость. Напоминая, что знакомое нам выражение «полюби ближнего своего как самого себя» - это не просто благочестивенькие слова. Это –  суровая, неизбежная формула выживания человечества. Мы – обязаны жить,   как одна семья, в которой все отвечают за всех!

И как только мы доверимся этой формуле, говорят мудрецы, едва захотим – только лишь захотим!! -  сменить привычную злобу и отторжение на поиски доброй связи друг с другом, как природа вмиг подобреет к нам, и прекратятся все катастрофы, засухи-наводнения, терроризм, наркомания и депрессии, кризисы, войны, страхи, прекратится хаос общественной жизни, бунты и революции…

Человек обретет себя, и жизнь станет – жизнью.

Конечно,  пиша эти строки, я отчетливо понимаю, что многим и многим – увы и увы!!- привычка мыслить затвержено и жить ненавидя мешает взглянуть на мир «с другой стороны», и  утверждения мудрецов им кажутся сказкой,  идеализмом, сектантскими наворотами, черт знает чем.

Но!

Давайте, мой дорогой читатель, подумаем, полистаем кое-какие книжки, заглянем на кое-какие сайты (где нас учат мыслить, а не разлагаться), и скоро, довольно скоро можно будет заметить, что к признанию этой «сказки» – медленно, осторожно, удивляясь миру, в котором живем и который почти не знаем – подбирается и наука. Все чаще то там, то здесь, то кибернетика, то биология, то психология, то новая (информационная) медицина, то Римский, то Будапештский клуб, то Вл. Вернадский, то  Альб. Эйнштейн, то другие подобные гении-чудаки нам говорят, что мир –  стал глобальным, замкнутым, круглым; что страны и люди  связаны интегральной связью (эффект бабочки! эффект бабочки!), что дисгармонию в мир вносит сам человек, сориентированный на зло, насилие, ненависть, на обратность природе, живущей по закону добра; что каждый из нас сегодня – как сказочный богатырь – стоит у развилки эволюционного распутья под названием кризис, решая, какое из двух направлений выбрать: опасное время, время войн, терроризма,  разбоя, бессмысленных бунтов,  уничтожения жизни?

Или время возможностей?

Время развития азбуки человечности, время очищения человека природой, о котором мечтал  писатель Дмитрий Матковски. И к которому нас давно призывал Вл. Вернадский, считавший, что «много будет гордости, узости… пока человек не забудет самого себя в чувстве любви».

И, если вернуться к началу этой статьи, то можно сказать, что, объявив 2014 год -  по мнению прорицателей, «год катастроф и конфликтов» - годом Матковски, мы взяли ответственность на себя  приложить все усилия, чтоб стать  - для себя и своих детей – Учителем, Отцом, Председателем…

 Глашатаем и строителем  созидательной жизни и азбуки человечности.

…И пусть простит меня Дмитрий Матковски, если моя сегодняшняя статья получилась сухой. Но именно эти мысли одолели меня, когда я попыталась  продлить  его монолог из вчерашнего дня в день сегодняшний.

Лидия Латьева